Влюбилась в эти рассказы
Бог, Солнце и Художник. 2. Про картину
Елена Фельдман
Художнику не рисовалось.Картина была почти закончена, и до окончательного её завершения оставалось всего несколько деталей: сделать цвета чуть поярче здесь, проложить мягкие тени там. Однако эти незаметные для глаза обычного зрителя штрихи стали самым настоящим препятствием. Всё не ладилось: льняное масло отказалось разбавлять кармин, тюбик с белилами жалобно затрещал, свёрнутый в трубку, словно пытался убедить несговорчивого хозяина, что при всём желании не может выдавить ни капли краски, любимая беличья кисть куда-то запропастилась.
Художник опустился на табуретку перед мольбертом и сокрушённо уронил лоб в ладони.
- Господи, помоги!
Бог, как и подобает всякому хорошо воспитанному человеку, сначала кашлянул в кулак и только затем приблизился к Художнику.
- Боюсь, здесь я помочь не могу. У меня, в отличие от тебя, нет художественного образования.
- Но Ты же всемогущ! – возопил Художник, с отчаянием глядя на Бога. – Ты создал этот мир!
Бог явно смутился.
- Ну, допустим, это была удачная импровизация. К тому же мне помогали специально приглашённые профессионалы.
Художник недоверчиво посмотрел на Господа, поднялся с табуретки, и, что-то ворча под нос, направился на кухню. Через секунду оттуда донеслось шипение с трудом разжигаемой конфорки и глухое бряцанье чайника о плиту.
- Чай будешь?
- Не откажусь, спасибо.
Оставшись в одиночестве, Бог подошёл к картине и склонил голову к плечу, рассматривая подсыхающий холст. Художник изобразил один из известнейших памятников Ему. Белоснежная фигура в длинном одеянии, раскинув руки, возвышалась над небольшим греческим городком. На переднем плане несколькими штрихами была нарисована девочка с фотоаппаратом на шее, по камням пробирающаяся к мраморным ступням в поисках наиболее удачного ракурса. Бог почувствовал себя неудобно, будто человек, всю жизнь проживший в тишине на ферме и в одно прекрасное утро обнаруживший своё фото на первых полосах всех печатных изданий в мире. Он наклонился и по пояс окунулся в холст, с интересом рассматривая узкие мощёные улочки и маленькие, будто игрушечные, домики под склоном. Похоже, девочка его заметила. Ухватившись одной рукой за край особенно большого камня, она развернулась всем корпусом и замахала ему свободной ладошкой, смеясь и что-то приветственно крича. Бог подумал, что совершенно не умеет обращаться с детьми, и смутился окончательно. Он торопливо помахал девочке в ответ и отступил назад, в тесноту мастерской Художника.
Художник переступил порог, неся поднос с двумя чашками и горкой хлебцев явно не сегодняшней выпечки.
- Слушай, - Бог замялся. – Эта картина тебе не нравится, верно?
- Нет, - тот пожал плечами и поставил поднос на всю ту же колченогую табуретку, опасно качнувшуюся в сторону холста. – В ней чего-то не хватает, только никак не пойму, чего…
- Я её забираю, - Бог снял картину с мольберта, деловито взял её под мышку и направился к двери.
- А чай?..
- Как-нибудь потом! – в голосе, донёсшемся с лестницы, звучало нечто, никогда не слышанное Художником ранее.
Бог вспомнил, что картины полагается вешать на гвоздик, и, за неимением стены, аккуратно забил один прямо в воздух. Затем водрузил холст на место и отступил на шаг, любуясь результатом.
- Маз-ня! – с расстановкой произнесло Солнце.
- Почему? – удивился Бог. – По-моему, это очень хорошая картина.
- Там не хватает одной детали. Самой важной.
- Да? И какой же?
Солнце скептически осмотрело холст ещё раз.
- Меня.
Бог улыбнулся и ничего не ответил.
www.proza.ru/avtor/efeldman